Россия и Япония после застоя в прямых контактах на политическом уровне, вызванного пандемией, обнародовали свои принципиальные взгляды на развитие двусторонних отношений, включая и терпроблему. Принципиальных изменений нет, но просматриваются интересные нюансы, способные повлиять на характер политического диалога.
В нынешнем году Япония будет отмечать 50-летие возвращения Окинавы, оккупированной после Второй мировой войны США. Это - значимая дата в восстановлении территориальной целостности страны, которая по мирному Сан-францисскому договору 1952 года была ограничена 4-мя главными островами, а также теми территориями, на которые Японии укажут союзные державы. Токио считает, что им вернули не все.
Южные Курилы (Кунашир, Итуруп, Шикотан и Хабомай), как и Окинава, по договору не вошли в состав Японии, но не была указана и их территориальная принадлежность. Кроме того, СССР в силу ряда причин этот договор не подписал, но еще в 1945 году включил острова в свою юрисдикцию на основе Ялтинских соглашений. Теперь этот казус является одним из элементов официальной позиции Токио в вопросе принадлежности островов.
Однако окинавский юбилей - это скорее идеологический фон, скрытый упрек в вялости и медлительности нынешним японским политикам, ведущим территориальный спор с Россией. А возможно – и их несамостоятельности.
В основе российско-японских политических переговоров лежит единственный двусторонний политический документ – Совместная декларация 1956 года, по которому СССР обязался во имя будущих добрых отношений передать (не вернуть, а передать своё! – прим. автора) Японии часть Южных Курил: о. Шикотан и гряду Хабомай. На сегодняшний день это положение становится базовым для территориального размежевания двух государств, которое в частности должен утвердить мирный договор между двумя государствами.
Однако результат от всех переговоров по этому вопросу нулевой. Над Южными Курилами – российский флаг.
Новый премьер-министр страны Фумио Кисида 17 декабря впервые выступая с программной речью на пленарном заседании нижней палаты парламента, заявил во внешнеполитической части доклада : «Во имя наших национальных интересов мы хотели бы всесторонне развивать российско-японские отношения, в том числе в сфере энергетики, проводя настойчивые переговоры на основе всех договоренностей, а также аспектов диалога на высшем уровне, состоявшегося как в Сингапуре в 2018 году, а так и позднее, в рамках курса на заключение мирного договора после решения территориальной проблемы». https://www.tokyo-np.co.jp/article/154558/6
Именно в Сингапуре в ноябре 2018 года президент Путин и тогдашний премьер, а ныне наиболее влиятельный закулисный политик Японии Синдзо Абэ согласились активизировать переговоры по мирному договору на основе всех положений Совместной декларации. При этом практически все наблюдатели сходятся во мнении, что Абэ в этом контексте предложил решить сначала проблему принадлежности только упомянутых в Декларации Хабомай и Шикотана, коль скоро традиционное японское требование всех четырех островов за последние 70-лет однозначно и аргументированно отклонялось Москвой. Правда, официального подтверждения «инициативы Абэ» нет.
Но по японским меркам это была бы серьезная подвижка, содержащая и политические риски для самого Абэ.
Российская сторона посчитала, что обсуждение японских предложений должно идти и в том числе в контексте союзнических отношений Японии и США в военной сфере. Подход между прочим не новый. Еще Михаил Горбачев подчеркивал, что обязательства 70-летней давности должны оцениваться с учетом современных реалий.
Между тем, Абэ летом 2020 году ушел в отставку, а затем началась пандемия, и всем стало немного не до территориальных споров.
Однако, похоже, Кисида в своем докладе подтверждает, что «инициатива Абэ» жива. Правда со свойственной ему осторожностью он сразу разъяснил японским депутатам свою вполне стандартную, но малоперспективную позицию: "Это острова, на которые распространяется наш суверенитет. И предмет обсуждения [в ходе] переговоров о мирном договоре - проблема принадлежности четырех островов, это наша последовательная позиция".
Какой курс выберет Кисида, покажут переговоры на высшем уровне, о необходимости скорейшего проведения которых он уже заявил. Но легкими предстоящие саммиты для него не станут.
Глава российского МИДа Сергей Лавров уже высказался о подходах к возобновлению политического диалога с Токио, высказался весьма четко, подробно и жестко. На пресс-конференции 14 января министр выделил следующие аспекты https://www.mid.ru/ru/foreign_policy/news/1794396/:
- Российско-японские отношения не должны быть «заложником отношений» с ближайшим японским союзником – США.
- Пребывание Японии в союзе с США «не вполне отвечает созданию оптимальной атмосферы для развития наших отношений».
- Размещения ракет средней дальности США на территории Японии «будет создаваться угрозу Российской Федерации».
- Позиции России и Японии зачастую расходятся. «Если мы хотим быть близкими партнерами, нам нужно и здесь определиться, насколько мы можем преодолеть эти серьезные противоречия по международной повестке дня».
- Нужно партнерство «нового качества» во всех этих областях. Тогда все проблемы, в том числе связанные с мирным договором, будет решать гораздо легче, чем сейчас в довольно конфронтационной атмосфере.
Эти заявления соответствуют новой жесткой стилистике и практике проактивной политики, которую сейчас взяла на вооружение Москва в отношении Запада. По сути Москва подчеркивает, что при союзных отношениях с США Японии не стоит надеяться на российские уступки.
Разумеется, Токио эти новации надо переварить, и совсем не факт, что там готовы бежать впереди паровоза. Скорее, там будут наблюдать за ходом переговоров России и США. Самостоятельной политики сейчас ждать от Японии ждать нет никаких оснований.
Правда нельзя пройти и мимо заявлений, сформулированных в начале января Синдзо Абэ: https://the-japan-news.com/news/article/0008150395
«Переговоры по мирному договору между Японией и Россией, в том числе по вопросу о северных территориях, необходимо продвигать вперед в стратегическом плане с учетом общей ситуации с безопасностью Японии. (…)
Я думаю, что Япония должна использовать дипломатию, чтобы нарушить согласованность действий между Китаем и Россией, и продолжить работу по улучшению своих отношений с Россией. Когда я был премьер-министром, я с такой убежденностью участвовал в переговорах с Россией по вопросу о северных территориях. Вызывает сожаление, что переговоры не принесли результатов, но я надеюсь, что администрация Кисиды также будет активно вести переговоры с Россией».
Подтекст японской политики в отношении с Россией в последние 30 лет сводился к парадоксальной формуле: и не дружите с Китаем, и верните острова, и будет вам тогда счастье. Однако и с Китаем, и с островами все по-прежнему. Может, в этом и заключается насмешливое русское счастье?
Однако, если в политических кругах Японии возникло понимание, что безопасность страны связана в том числе и с состоянием российско-японских отношений, как утверждает Абэ, то это способно создать новые предпосылки для политического диалога. Проблема в другом.
Строго говоря, за безопасность Японии после войны отвечают США. Военно-политический союз с Вашингтоном – краеугольный камень внешней политики страны. Хотят ли в Японии сейчас при обеспечении своей безопасности выйти за традиционные рамки или все-таки сначала «территориальная проблема», стопорящая российско-японский диалог? Но второй вариант для Японии означает – ни островов, ни безопасности.
Андрей Ильяшенко, международный обозреватель
Добавить комментарий